Мистика, да и только! - Владимир Маталасов

– Семиры-ылов! – протяжно донеслось из кухни. Это моя каракатица призывает меня к завтраку.

По его завершении в моём животе что-то булькнуло несколько раз, как в сливном, туалетном бачке. Внимательно прислушался, в принципе оставшись довольным своим пищеварением. Икнул, воспроизвёл благородную отрыжку, сделал жене несколько замечаний по поводу её внешнего вида. Ещё раз икнул. Отправился в свой рабочий кабинет для просмотра вчерашней корреспонденции.

Первой под руку попалась газета «Стой! Кто идёт?» военного издательства «Здравия желаю!» Сообщалось об успешном завершении расследования чрезвычайного происшествия, связанного с взрывом на артскладе. От него осталось пустое место с глубокой воронкой посредине, величиной с футбольное поле. К счастью «стрелочников» не оказалось. Виной всему было прямое попадание в одно из помещений артсклада тела небесного происхождения, а именно – метеорита. Ведь надо же какая точность по принципу – с каланчи спрыгни, а в сапоги попади. Дело закрыли. По этому случаю в гарнизонном доме офицеров состоялся бал-маскерад. Полковой оркестр играл мазурку, польку и кадриль. Дамы приглашали кавалеров.

Весьма интересной, как по смыслу, так и по содержанию, оказалась статья под заголовком «Записки отставного прапорщика Штык-Прикладова». В ней, в частности, указывалось, что «чтобы уберечься от шальной пули, надобно укрыться в неглубокой ложбинке, пригнуться и прикрыть голову обеими руками». Правда, в пост-скриптуме статьи отмечалось, что автор «Записок» в русско-…нскую компанию был трижды контужен. Теперь, чуть что, хватается за противотанковую гранату. Паду-у ли я дрючком пропэрты-ый…

Несколько ниже сообщалось, что замкомпоморде – заместитель командира по морскому делу, – капитан-лейтенант Кнехт-Швартов известил общественность о том, будто в бухте «Спокойная» перевернулся и затонул флагманский корабль «Устойчивый». Что ж, и такое бывает.

В газете «С мира по нитке!» величайшего ума человек счетовод-любитель Левиофан Прости-Подвинься утверждал, что отпускание цен равносильно отпусканию воздушного шарика. Тот, поднявшись до определённого природой уровня, вдруг лопается и хаотично падает вниз. Поэтому он советовал поставить экономику на новые рельсы. Однако, его оппонент Дормидонт Перевоплощенцев задавался вопросом: «А где те рельсы? Их давно уже растащили и реализовали на складе металлолома хорошие люди». Тогда последовал совет поставить экономику под паруса. Оппонент и здесь засомневался, спросив, а где тот ветер, где волны? Так что в данном случае каждое слово подлежало возведению в степень вопроса.

Жена принесла на небольшом изящном подносе берберской работы прекрасную фарфоровую – с японской росписью, – чашечку ароматного, дымящегося ямайского кофе. В блаженном умиротворении откинувшись на спинку кресла, с удовольствием закурил дорогую гаванскую сигару.

Достаю из нижнего ящика письменного стола ещё одну рукопись. Это – роман «Когда плачут крокодилы» с лихо закрученным сюжетом и любовной интригой в условиях сельской местности в период уборки озимых жителями села Поганкино. В итоге предохранитель любви сгорел ярким пламенем, так как пришлось закоротить отношения героев романа, поставив между ними толстую перемычку.

Папараци устроили охоту за мной в надежде ухватиться за красную нить, пронизывающую весь роман. Ну что ж, так тому и быть, придётся подарить им несколько строчек из моего шедевра.

Хотя, если по правде сказать, при своём бытии скромный талант, а может даже и гений, сознательно замалчиваются, игнорируются, оттесняются на задний план, остаются вне понимания своими же современниками. И лишь много лет спустя, когда его и в живых-то уже нет, о нём вдруг начинают вспоминать. В лучах его славы начинают купаться всякого рода проходимцы и бездарности. Разумеется, всё то, что касается меня, то я – редкое исключение из правил.

Отдых отдыхом, созерцание созерцанием, однако, потехе час, а делу – время. Пора приступать к работе. Извлекаю из второго снизу ящика письменного стола несколько листов отличной, экологически чистой писчей бумаги формата А4. Обзавожусь ручкой «Паркер» с вечным пером из золота 999 пробы и несмываемыми чернилами от мадам Брехунец-Каверкотовой. Удобнее размещаюсь в кресле и, как бы ненароком, нехотя, нажимаю на кнопку, вмонтированную в подлокотник кресла. Динамические головки квадрофонической, аккустической системы, подвешенные под потолком, окатывают меня с головы до ног звуками «Траурно-триумфальной симфонии» Гектора Луи Берлиоза.

Несколько предваряя дальнейший ход повествования, смею заметить следующее. Мной обкатывается специальная методика разработки сюжетов художественных произведений. Всё зависит от внутреннего настроя и экспансии тех или иных душевных переживаний в духовную келью интеллектуальной сублимации, которая превалирует в данный момент над сознанием, совершая его интервенцию в подсознание.

Дорогой читатель! Вы наверное уже успели заметить, что моему слогу присуща гениальная простота. Что ваш покорный слуга, то бишь – я, старается изложить свои мысли доступным, доходчивым языком, понятным даже ребёнку. А простота в изложении – сестра таланта, – присуща только настоящим мастерам пера, к которым я не склонен себя причислять, но всё же. Кстати, мне всё время ставят в упрёк, что я везде и всюду пытаюсь скрыть своё величие, как писатель, хотя у меня это и не получается. Оно из меня так и прёт, так и прёт. В подобное, разумеется, поверить трудно, но это так. Это невозможно передать словами, только мимикой. И если я вам говорю неправду, можете послать меня в космос.

Так о чём же мы с вами тут балакали-гутарили, а? Дайте-ка вспомню… Что-то насчёт кельи? Желаете, чтобы вам поклонились с порога? Сделайте своды двери намного ниже роста входящего… Нет, я что-то не то говорю. Ага, что-то насчёт сюжета. Так вот. Сочиняю я его, как правило, находясь в состоянии поверхностного сна, сопровождаемого звучанием какого-либо музыкального произведения. Всё дело в том, что мой организм наделён весьма оригинальным свойством затормаживать свою жизнедеятельность под влиянием музыки. Иными словами. Как только раздаётся её звучание, я засыпаю чутким, поверхностным сном. В зависимости от смысла и содержания музыкального произведения в моём, частично дремлющем воображении возникает целая вереница образов и действующих лиц с причудливым переплетением их взаимоотношений и судеб. Мысли мои ежеминутно всё глубже и глубже погружаются в пучину философских раздумий и переживаний.

Всё начинается с того, что, включив музыку и подперев голову пальцами левой руки, я делаю умный вид и большие глаза. Потом веки мои постепенно смыкаются. Если у меня с утра хорошее настроение, то мне непременно хочется сварганить этакий легковесный, шаловливый сюжетец с порханием, в дозволенных пределах и рамках, действующих лиц. В таком случае музыка должна носить весёленький, я бы даже сказал – несколько вульгарный характер. Это что-то из «Парижской жизни» и «Прекрасной Елены» Оффенбаха или «Летучей мыши» с «Цыганским бароном» Иоганна Штрауса. Не обходится и без «Фиалок Монмартра» Имре Кальмана.

Если же необходима тема полновесная, с драматической развязкой, то тут уже в ход вступает тяжёлая артиллерия. Это – Вагнер с его «Лоэнгрином», или Бах с органной мессой «си минор». Не говорю уже о Джузеппе Верди, Сибелиусе и Шарле Гуно с его одноименной оперой «Фауст».

Вот тот довольно не полный перечень музыкальных произведений в деле создания высокохудожественных литературных произведений.

Одновременно с мельканием того или иного сюжета правая рука моя, сжимающая «Паркер», бессознательно, спонтанно вычерчивает на листе формата А4 полный текст произведения. Жена только успевает подсовывать мне листы чистой бумаги. Так что когда я выхожу из транса, оно уже готово во всей своей красе и привлекательности. И не одной ошибки, ни грамматической, ни орфографической. Это уже что-то, я вам скажу.

Случается и такое, что иной раз просидишь вот таким вот образом, в подобном состоянии, с утра до вечера, без обеда и ужина. Жене остаётся только перенести тебя в постель и уложить спать. Искусство требует жертв.

Так вот, сегодня мой слух услаждается звуками «Траурно-триумфальной симфонии» Берлиоза. Хочу написать в «Женский журнал» обширную статью о бракоразводных процессах в эпоху пещерного периода. Это не только «дубинкой по башке», как думают некоторые, но и душевные переживания с отягчающими обстоятельствами. Всё, отключаюсь и начинаю ощущать локализацию мыслей в нижней, периферийной области туловища.

3.

Из состояния отрешённого равновесия вывожусь протяжным воем сирены. Встрепенулся, огляделся, сосредоточился. Ещё светло. На столе готовая рукопись, уложена в аккуратную стопку. Бегло просматриваю, остался доволен.